Мы шли по коридорам, держа оружие наготове, но что-то мне подсказывало, что оно не пригодится. Кажется, мы, наконец, попали туда, куда нужно. Осталось понять, зачем…

Открылась очередная дверь, и я притормозил, испытав неприятное дежа вю. Мы оказалиссь в просторном зале. Дальняя стена была полностью прозрачной, через огромное панорамное окно было видно Аврору. В центре зала расположились две платформы. На одной возвышалась уже знакомая Колыбель, во второй я распознал телепортационную площадку. Интересно. И кто вылезет из этой Колыбели? К слову, не запечатанной энергией, как там, на корабле…

— Итак, это случилось, — прозвучал тихий глубокий голос, заставив меня вздрогнуть и вскинуть оружие. — Тьма снова пришла на эту планету…

Глубокая тень в углу комнаты пришла в движение, и соткалась в высокий, худощавый силуэт, скрытый длинным плащом с капюшоном. Говорил неизвестный с ощутимым акцентом, выговаривая согласные так, будто после каждой из них имелся мягкий знак. Где-то я такое уже слышал…

— Проходите, не бойтесь, — продолжил незнакомец. — Здесь никто не причинит вреда тем, кто пришел за помощью. А вам, кажется, нужна именно она.

Я опустил оружие, не выпуская его, впрочем, из рук, и переступил порог.

— Меня зовут Дэймон Старк, — проговорил я. — А кто ты такой? — где-то в глубине души я уже знал ответ на этот вопрос, но очень хотел его услышать.

— Мое имя тебе ничего не скажет и прозвучит для твоего слуха непривычно. Потому я его сократил. Некоторые твои соплеменники некогда называли меня Эй-Рих.

Услышав имя (с ударением на второй слог, между прочим), я почуствовал слабину в коленях. Боги, неужели мы у цели? Неужели…

— Прежде чем мы продолжим разговор, скажи мне: Тот, кто открыл Бездну снова на свободе? — я поежился. Хоть глаз Предтечи и не было видно, я очень натурально почувствовал ледяной холод, которым окатил меня его взгляд.

Я стиснул зубы и кивнул.

— Как это произошло?

Выпрямившись, я посмотрел туда, где под капюшоном должны были находиться глаза Предтечи, и твердо произнес:

— Я его выпустил.

Некоторое время в отсеке царила тишина, нарушающаяся лишь стуком моего сердца и дыханием моих спутников, наконец Предтеча мрачно проговорил:

— Расскажи, как это случилось…

Я невесело усмехнулся.

— Боюсь, это будет очень долгий рассказ.

— Я ждал сотни лет, человек с двумя душами. Так что, поверь, несколько часов не решат абсолютно ничего.

Услышав, как он ко мне обратился, я вздрогнул.

— Садитесь, — фигура в плаще сделала какой-то жест, и откуда-то из стен выдвинулись кресла. — Я готов вас выслушать.

Оглянувшись на спутников, я первым сел в кресло, поставил рядом дробовик и устало откинулся на спинку.

— Что ж. Все началось с того, что я попал в автомобильную катастрофу…

Рассказ занял гораздо меньше времени, чем я думал. Эй-Рих оказался очень благодарным собеседником. Не перебивал, лишь изредка позволяя себе уточняющие замечания, не торопил, когда я делал паузу, чтобы глотнуть воды, или отдышаться. Когда я закончил рассказ, некоторое время Предтеча молчал. А потом снова заговорил этим своим мягким голосом — и, кстати, акцента теперь было практически не слышно, будто послушав меня, он подстроился под человеческую речь.

— Удивительно, насколько похожи наши истории… — Он сделал паузу и продолжил. — Мы пришли в этот мир на двести лет раньше вас. У нас была исследовательская экспедиция в поисках планет с естественным эфирным фоном. Как вы, наверное, заметили, эфир — основа наших технологий. И жизни… Когда мы нашли планету, которую вы называете Авророй, мы решили, что нам очень повезло. Молодая планета, без собственной развитой цивилизации… Те, кто жил тогда здесь, только встали на тропу разума, а еще были инертны к воздействию эфира, так что мы не могли ничего испортить. Мы основали исследовательскую колонию и стали изучать планету. Эфира здесь было очень много, по нашей классификации она была практически в самом начале списка. Это очень большое везение. Наша цивилизация не может существовать на планетах без естественного фона, перенаселение постепенно иссушает его, потому мы в вечном поиске новых миров. Аврора была практически идеальна… А потом, — последовало непроизносимое имя, — тот, кого вы теперь называете Стратосом — уточнил Эй-Рих, — отыскал Грань Бездны.

На этот раз пауза длилась несколько дольше.

— Сначала мы обрадовались: новый, до этого неизвестный тип эфира, еще и дарящий едва ли ни бесконечные возможности. Вот только мы слишком поздно поняли, что за эти возможности нужно заплатить очень дорого…

Эй-Рих замолк, будто погрузившись в себя.

— Стратос и его команда занимались изучением Тьмы. Они же ее и открыли. Когда мы поняли, что именно мы отыскали, было решено прекратить эксперименты, но было уже поздно. Грань умеет искушать. Тот-кто-открыл-Бездну, впустил ее в себя — и перестал быть собой. Тьма овладела им, найдя через его душу путь в этот мир. Когда мы поняли, что это значит, было принято решение сделать все, чтобы остановить как самого Стратоса, так и саму Бездну, рвущуюся в нашу вселенную…

— Так, стоп-стоп-стоп! — я поднял руки ладонями вперед, невежливо перебивая Предтечу. — С этого момента, пожалуйста, подробнее. Ты постоянно говоришь о Тьме, как о чем-то живом. Это же метафора, да? Что такое эта Тьма, что такое Грань, что такое Бездна? Проясни пожалуйста. Насколько я понимаю, ты явно знаешь об этом больше нас.

— А вы до сих пор так ничего и не поняли? — в голосе Предтечи послышалось удивление. — Тьма — не живая. В том смысле, какой мы привыкли вкладывать в это слово. — Тьма — это энергия. Сущность. Не живая — но, к сожалению, разумная. Грань — место, где ткань реальности истончается, открывая путь к другим реальностям. А Бездна… Бездна — это то место, откуда пришла Тьма. То, откуда она неистово мечтает вырваться, чтобы превратить в Бездну все окружающее, и снова искать проход. Тьма — это смерть. Смерть самой вселенной…

— Боюсь, ты меня только запутал, — не выдержал я. — Какие реальности? Какая Ткань? Я ничего не понимаю…

Эй-Рих вздохнул.

— Я все время забываю, что ваш вид слишком молод, и не сделал ни шага к пониманию мира, в котором живет… Вы тратите бездну энергии на самоуничтожение, вместо того, чтобы направить ее на созидание и познание… Наша вселенная не одна. Их великое множество. И иногда они отстоят совсем близко друг от друга. В тех местах, где вселенные соприкасаются, ткань реальности истончается. И в этих местах возможно создать прокол. Разрыв в ткани реальности. Сквозь который можно попасть в другую Вселенную… Или пропустить из нее что-то в нашу. Такое место нашлось на Авроре. И, к сожалению, оно ведет совсем не в ту вселенную, с которой стоит соприкасаться.

Тьма — полуразумная сущность, — продолжал Эй-Рих, — Ее единственная цель — уничтожение всего живого. И сама по себе она не остановится. Когда-то давно она уже уничтожила свою вселенную, и с тех пор ищет выход из нее, чтобы продолжить. Разрушение и уничтожение — единственный смысл существования Тьмы. Если ее не остановить, она уничтожит и нашу реальность. И допустить этого нельзя.

— Именно поэтому вы накрыли Аврору Солнечным щитом, да? — дошло до меня. — Именно поэтому ни один летательный аппарат не может покинуть атмосферу Авроры?

— Совершенно верно, — Эй-Рих кивнул. — Но это было значительно позже. Уже после того, как на Авроре появились вы.

— В смысле? — моя бровь поползла вверх. — Как это?

— Как я уже говорил, наши истории схожи. Стратос впустил в себя Тьму. Сумел убедить многих соратников. Стало понятно, что его придется уничтожить. Вот только сделать это было не так уж и просто. Стратос был очень могущественным, а Тьма придала ему новые силы, дала новые возможности. Стратос рвался к кораблю, чтобы отправиться в наш родной мир и уничтожить его — и мы не могли этого допустить. Вот только и победить мы его не могли — у нас не хватало сил.